ВЕЧЕР. Она вышла на крыльцо и, не поднимая глаз, подошла к ступенькам лесенки. Кирилл, медленно поднимался со скамейки, так же медленно, набирал в себя воздух. Взявшись двумя руками за поручни, и отпустив одну ногу на ступеньку, Катя подняла ресницы, и тут же замерла на месте. Опять этот взгляд... Ей показалось, что он видит её насквозь, видит, - что она думает сейчас, видит даже то, что она о себе ещё не знает. Она неуютно поёжилась, но отвести глаз уже не смогла. Время остановилось… Первым придя в себя, и путая все заготовленные с трудом фразы, Кирилл сбивчиво заговорил. - Катя, я ... Ты извини... У меня и в мыслях не было... Я и не думал, там... Ну, в общем... - …Я знаю! – вдруг вырвалось у девушки. - Ты сильно испугалась? - Я? – Катя открыла рот, что бы сказать что-нибудь, типа, - “Ну вот ещё!”, или - “Совсем нет”, но вдруг внутри, всплыли как-то, недавние слова бабушки Вари: - “ А слово, Катенька, силу великую имеет, если искренне произнесено...”. - Не успела, наверное..., только потом, уже не берегу..., испугалась чего-то, - просто, и чуть-чуть взволнованно, сами потекли слова. - Плавать ведь я не умею...- виновато добавила она. - Хочешь, я научу? – выскочило у парня. - В пруду? – звонка засмеялась она, прикрывая рот ладошкой. Как камень свалился с плеч у Кирилла, напряжение упало, и он глубоко выдохнул воздух. Открыто улыбаясь, вытер со лба пот. - Нет! …Зачем в пруду! – увереннее заговорил он, - здесь речка есть, красивая такая, омуты, перекаты, песочек там... и вода чистая! - Что-то в воду мне сегодня, уже не хочется, - продолжая qler|q, простодушно заявила Катя. Кирилл, наконец, сдвинулся с места, подошёл вплотную к крыльцу и поднял голову. Девушка сверху смотрела на него доверчивым взглядом, продолжая улыбаться. - Можно и не в воду. Здесь везде красиво. Неподалёку – бор сосновый. Там земляника есть! Хочешь, покажу? - Хочу! Бабушка Варя ближе подошла к окну, и, с какой-то ностальгической улыбкой любовалась на молодых, близких ей людей. Она видела, как юноша протянул внучке руку ладонью вверх, а она медленно вложила в неё, свои длинные белые пальцы. - Идем? - Идём... Солнце было ещё высоко. Стояли самые длинные дни. Недавно начавшееся лето, щедро делилось своими дарами. Теплый воздух был чист и прозрачен. Повсюду щебетали птицы. Тропинка виляла из стороны в сторону, меж невысокой травы, и поднималась вдаль на небольшую возвышенность. Редкие сосны были могучи и величественны. Оранжевые стволы поднимались ввысь и заканчивались огромным зелёным зонтом, широко и редко раскинувшись по сторонам, пропуская солнце. Страшно было, и подумать, - добраться до вершины… Катя зачарованно оглядывалась по сторонам, задирая вверх голову. - Да... Как в сказке... Я думала, так не бывает! - Нравится? – с удовольствием спросил Кирилл. - Здорово! А воздух, какой! В носу щекочет... Пройдя к краю какого-то овражка, Кирилл спросил: - Вы здесь проехали утром? Там речка и брод. Дорога низом идёт на нашу сторону. А выезд, вон там! Катя следила взглядом за рукой Кирилла. - За той рощей и сразу на трассу. - Я не помню, кажется здесь ... Папка тут всё знает, говорил, что здесь короче. Мама говорит – засосёт в речке! А он – проедем! У нас “Форд” полноприводный. А я сзади дремала ещё... Кирилл с усмешкой покачал головой. - Ты что, в машинах разбираешься? - Ха! Поживи с моим папкой, в прицепах разбираться будешь! У него в голове одни машины и удочки! Кирилл коротко хохотнул. Ему было хорошо и приятно, он просто любовался ею. Катя, кажется, совсем освоилась. На ходу, болтая, то наклонялась к какому-нибудь цветку, то вприпрыжку, как первоклассница, бежала за бабочкой по траве, или удивлялась, безмерно, увиденному, со смехом хлопала в ладоши. Часто оглядывалась, замирая на секунду, бросая на него вопросительные взгляды. Иногда шла тихо рядом, с блаженной улыбкой, робко заглядывая ему в лицо. - А почему ты решил, что мы вброд ехали, а? – с улыбкой заглядывая в глаза, быстро спросила Катя. - По дискам… Диски колёс в песке были... - Ох, ты! Наблюдательный! - А ты сама за рулём не ездила? - Ездила, у меня и права есть, в школе у нас обязательный предмет ввели, только я за городом, по трассе, - боюсь ещё. У нас сначала “японка” была, – “ Мазда”, маленькая такая. Родители её Люсе подарили, сестре моей старшей, на свадьбу. Она сейчас в Австрии живёт, в Зальцбурге. Туда на ней и уехали. Папа говорит: - “ Когда замуж выйдешь, я вам “Форда” подарю”. А мы с мамой смеялись: - “А сам на чем будешь ездить?” @ он говорит: - “ У нас железа хватит!” - Ой, смотри, Кирилл, птица в траве сидит. Красивая какая! – громким шёпотом заговорила Катя, приседая на корточки. - Это у неё гнездо здесь, – негромко проговорил Кирилл, - она на кладке сидит. - А птенчики там есть? – прошептала Катя. - Нет пока. - А ты откуда знаешь? - Вот когда она крылья растопорщит, тогда, значит, птенцы там. А сейчас, нет ещё... Пойдём, видишь, тревожиться она. - Угу! Кирилл взял Катю за плечи и тихонько отвёл в сторону. - Интересно! Ты всё тут знаешь? - Ну, может не всё, но много красивых мест знаю. Я тут эскизы делаю. Лес постоянно изменялся: то открывались небольшие, уютные полянки, то небольшие островки из берёз, то длинной косой выступал в поле. - Отец у тебя, он что, водитель? - Нет, он в автосервисе работает. - Машины ремонтирует? - Раньше ремонтировал. Потом, когда приватизация началась, они с дядей Лёшей, с другом, выкупили станцию. Долго тогда, с мамой обсуждали всё, спорили, даже поругались слегка. Не хватало денег. Потом как-то всё устроилось. Я точно не знаю, не вникала тогда... - А мама у тебя, где работает? - Сейчас - нигде. Преподавала в училище иностранный …. Потом сердце стало побаливать. Папа сказал: “ Хватит, лучше будь дома”. Около года, – пока нигде... Они шли совсем медленно, вплотную друг к другу. Катя щурила глаза и любовалась солнышком, скользившим между верхушками деревьев и ветвей, вдыхала пьянящий воздух запрокинутой головой. Тихая улыбка не покидала лица, и казалось, что весь остальной мир в эти минуты, просто исчез. Кирилл шёл молча, часто поворачивая голову в сторону девушки, и боялся нарушить эту чудную идиллию. Ему и так было хорошо. Потому, что она рядом. Вдруг, Катя резко остановилась, взмахнула руками и пронзительно визгнула. Высокий звук эхом прокатился над лесом. Кирилл машинально схватил её за локоть и потянул на себя. Крупный серый заяц выскочил из-под ног, отскочил в сторону как ошарашенный, потом, стал, казалось, беспорядочно носиться по поляне... Катя, сделав несколько шагов за зайцем, остановилась и стала восторженно и громко кричать: - Заяц! Заяц! Кирюша смотри, серый, большой, заяц, видишь, видишь! Вон он, вон скачет, …заяц! Заяц, наверное от испуга, сделал ещё один круг по поляне и исчез в кустах. Катя резко повернулась к подходящему Кириллу. - Я сперва вздрогнула, а он, уши поднял, а я завизжу как, а он как прыгнет! – раскрасневшись, и по-детски наивно тараторила она. Кирилл удивленно смотрел на девушку, подняв брови и слегка наклонив голову. - Ты как сказала? - Что? – как-то испуганно удивилась она, широко раскрыв серые глаза. Он осторожно взял её ладони и легонько зажал в своих. - Меня так только мама называет..., и тётя Варя, - тихо произнёс, не отводя глаз. Катя захлопала ресницами и повернула голову в сторону, медленно освобождая руки. - Это зайчиха, - улыбаясь, сказал Кирилл, – у неё и зайчата есть. Я видел. Там нора на склоне недалеко. Катя удивительно раскрыла рот, глаза светились восторгом. - Правда? Зайчата? Настоящие? Кирилл отошёл на шаг в сторону, закрыл лицо руками, потом повалился в траву и разразился смехом. Давно он так не смеялся: открыто, и по-хорошему. Катя сначала испуганно наклонилась над ним, потом встала на колени и со смехом стала теребить его. - Ну, ты чего? Ну, чего, а? - ...Настоящие! – сквозь слезы выдавил Кирилл, и с новым раскатом смеха, перевернулся на живот. - Ах, так! – смеялась она, - тебе смешно да, смешно? Тогда я, тебя ещё и придавлю! – и встала коленями ему на спину. Солнце, казалось, тоже улыбалось сверху, застыв над поляной, из бесконечной выси посылая им своё тепло. Им было хорошо вдвоём. Хорошо и радостно. Успокоившись немного, Кирилл сел на траву и, вздрагивая ещё, всем телом, утирал слёзы. Катя, стоя на коленях, тянула его за руку. - Ну, Кирилл, пойдём, зайчат, посмотрим, а? Пойдём? - Кать, ну что ты, как посмотрим, они маленькие ещё и зайчиха испугается, ну нельзя же так, они живут здесь, это дом их, поляна эта, лесок, нельзя же так вмешиваться, понимаешь! - Угу! Катя слабо наморщила лобик и жалостливо: - А я так хотела потрогать! Они маленькие, тёпленькие, пушистенькие, хорошенькие такие, - прислонив голову к его плечу, тоненько пищала она. - Да, да, да...! – лукаво вертя головой, подыгрывал он. - Что да, да? – перевернулась опять на колени Катя. - А ну-ка! Говори, давай! Что да, да? – и хитро сощурилась. - Утром ты была не така-а-я! – так же хитро протянул он. - Ах, так! - надавила она ладонями на грудь. - Всё, всё, всё! – быстро вскочил Кирилл, подавая ей руку. - А ты ничего не забыл? Земляникой меня угостить хотел – кто? – кокетливо закачала головой девушка. - Не забыл. Теперь нам в обратную сторону, но чуть повыше, вон туда, - показал он рукой. - В обратную..., - поникши, повторила она, и улыбка стала пропадать с лица. Кирилл сразу заметил перемену, тихо подошёл и взял её за руку. - Кать, ну ты чего? Она молча опустила голову. Прошло несколько молчаливых секунд. Потом она тяжело, как-то, вздохнула и виновато подняла глаза. - Пошли? - Пошли, - робко произнес он, ничего не понимая. - Что-то случилось, Кать? – тревожно спросил Кирилл. - Пока ничего. - Не понимаю... - Я сама ничего не понимаю. Почему я должна ехать? - Куда ехать, Катя? - В Зальцбург, – безразлично произнесла она, надув губы. - Ты хочешь уехать к своей сестре? - Год назад она приезжала к нам. Сказала, что может устроить меня там. Только нужно учить язык. Там Альпы, горнолыжные курорты, красота, туристы и всё такое. Работать можно в турфирме переводчицей. Мама с папой были в восторге. Ещё бы: Европа. Деньги. Альпы! Что называется, посмотреть мир. - Да?.. Вот так дела... – сдавленно произнёс Кирилл, - а ты? - Тогда я тоже была в восторге. Они шли медленно, смотря себе под ноги. После длинной паузы Кирилл спросил: - А сейчас? - А сейчас...? А сейчас я не уверена... - В чём не уверена? Катя остановилась и, отойдя чуть в сторону, прислонилась к стволу небольшой берёзки. - Ни в чём... Она смотрела на него не мигая, как-то просящее и печально. Нет, он не мог смотреть на её печальное лицо, ещё одной печали, он не выдержал бы. - Катюш? Ну, что ты... Всё можно решить. Может ведь кто- нибудь тебе помочь, разобраться, правильно? Катя, помолчав немного, спокойно сказала: - Может, конечно... - Ну вот, - обрадовано произнёс Кирилл. - А почему ты не спросил – кто? - Кто? - Ты..., - тут же вырвалось у неё... Кирилл открыто и просто стал всматриваться в её дрожащие глаза. Руки у девушки подрагивали, наматывая на палец какую-то травинку.От его взгляда стало тепло и уютно. Стало немножко легче. Она глубоко вздохнула с лёгкой виноватой улыбкой, ласково посмотрела на него. - Катя! – твёрдо сказал парень. - Только ты не говори ничего пока, ладно? – быстро перебила его девушка, закрывая ему ладонью рот. Кирилл нежно взял её ладонь, и слегка сжав, спокойно и твёрдо повторил: - Катя! Для себя я уже всё решил. - А если я...? - Всё равно... - Даже так? - Да, – твёрдо произнёс Кирилл. - Ты решительный! – уже веселей, произнесла девушка и, отойдя от берёзки, тихо зашагала дальше. Кирилл так и остался, неподвижно стоять на месте. Вдруг Катя обернулась. Печаль уже кажется, покинула её. Высоко подняв брови и слегка покачивая головой, Катя как-то игриво произнесла: - А я, могу подумать? – и улыбка опять засветилась на её лице. - Ты можешь всё, – многозначительно произнёс он. - Ты так думаешь? - Да! Ещё немного поднявшись по косогору, они подошли к краю соснового бора. Солнце уже клонилось к горизонту, заканчивая свой дневной круг. Катя с легкой грустной улыбкой петляла вокруг тропинки, забегая в траву, сажая на руку жучков, срывая цветочки, и молча показывала всё это Кириллу, только вставляя междометия, типа “А?”, “ Ух ты, какой!”, “М…м...!”. Где-то глубоко внутри она уже, наверное, приняла pexemhe, от которого не отступит уже никогда, но оно ещё неосознанно томилось в душе и только слегка будоражило сознание, не облекаясь пока, ни в какую форму. - Любит, не любит, любит, не любит! – нарочито сердито дурачилась Катя, отщипывая лепестки ромашки, и аккуратно складывала их в кулачёк, потом, перестав считать в слух, лишь мотала в такт головой. - У...у... у... у! Кирилл шёл прямо, молча улыбался и только крутил головой, как перед непослушным ребёнком, которому ничего невозможно втолковать. Он понимал, что твориться у неё в душе и не задавал никаких вопросов, давая созреть Катиному чувству. Она тоже понимала это и мысленно была благодарна ему сейчас. Катя, собрав все лепестки в кулачёк, подняла его к лицу, и медленно разжав, вдруг, сильно дунула над головой у Кирилла, со звонким смехом отскочив в сторону. Белые лепестки июньским снегом посыпались ему на волосы, лицо, плечи. Катя всё кружила, как птичка, вокруг идущего прямо Кирилла, а он только подавал руку, вытаскивал из волос рожки из травинок, или громко предупреждал: - “осторожно!”. Всё это время она ловила его взгляд и пыталась поймать хоть какую-то подсказку, увидеть хоть какое-то сомнение с его стороны. Но нет. Его теплый любящий взгляд готов, казалось согреть в любую стужу, выдержать любой ураган и осветить любую тьму... Вдруг Катя остановилась. Как всегда, неожиданно. - Всё, больше никуда не пойду! – весело прозвенел её голосок. - Где обещанная земляника? - Ты стоишь на ней... - Как? – раскрыв губы удивилась она снова. Смеяться у Кирилла уже не было сил, её непосредственностью можно было только любоваться. - Где? - Да вот же, смотри! – со смехом проговорил он. - Ой, правда! - произнесла она, - они под листиками спрятались! - И вот, и вот…, а вон ещё, ещё! Смотри, смотри Кирюша, сколько много! – складывая в ладошку сочные ягоды, прыгала она по полянке. Кирилл стоял в стороне. Он был просто очарован ею. Этого было не возможно скрыть, достаточно было посмотреть на его лицо. И Катя это видела и чувствовала. - Да ты попробуй, попробуй! – присел он рядом. Катя поднесла ладонь ближе к лицу, закрыла глаза, и медленно вдохнула воздух. - У...у!!! – замотала головой Катя. – Аромат! Этого не может быть! Несказанно! Потом она повернула ладошку к губам Кирилла и коротко сказала: - Ешь! - Нет, нет... Сама! Потом они спускались по косогору, ярко освещённому красным солнцем, которое скользило уже над самыми верхушками деревьев, то пропадало вовсе, за пышными кронами, освящая лес медным светом и бросая глубокие тени под ноги. - Тебе когда ехать? – с трудом спросил Кирилл. - Домой уже завтра, – глядя себе под ноги, грустно ответила Катя, - папа на машине приедет. - А туда... когда хотела... ехать, - ему было тяжело. Он окончательно понял, что не сможет без неё. Никогда. Если она seder, всё потеряет смысл. Всё. Это птенец ещё может бегать по земле и радоваться травке. Но птица, которая уже взлетела и почувствовала радость полета, как может находиться на земле? Ходить, смотреть, в беспредельный простор и понимать, что уже никогда, никогда ей не подняться ввысь, и не посмотреть на цветущую землю сверху. Птица со сломанными крыльями, не сможет жить, она просто умрет от печали. Человек, потерявший любовь жить сможет, но единственным его уделом будет скорбь. Как лямка для бурлака. Определённо: птицы должны летать, а человек должен любить! Но что может помешать этому? Что? Нет, он не может её потерять, это невозможно, нет. Закат разлился в пол неба. Медленно переливаясь и меняя цвета, он заливал всё вокруг теплым светом. Они уже почти подошли к деревне. Уже были видны домики. Малиновый свет переливался в Катиных волосах. Тоска как клещами сдавила сердце, стало тяжело дышать и захотелось плакать. “Если его не будет рядом, тогда зачем это всё вокруг? Зачем этот закат? Зачем тогда это солнце и земля? Зачем? Тоска. Пустота. Бессмысленность. Зачем тогда я сама, кому я нужна, для чего я?” Без любви ничего нельзя сотворить, без любви можно только ломать... И, любовь, словно услышала её мысль и ворвалась с такой силой, такой волной, как ветер разрывает тучи, и клочья облаков летят в разные стороны и из мрака торжественно и бесповоротно выходит солнце и дарит людям свет и надежду. Катя вдруг остановилась и закрыла глаза. Всё! Решение принято! Толька сейчас! Только сейчас она почувствовала этот свет и это тепло и, как будто земля стала уходить из-под ног. - Кирилл! – прошептала Катя. Она открыла глаза. Он стоял в шаге от неё. - Что случилось? - А? - Ты так крикнула! Я думал... - Правда! – её лицо сияло в счастливой улыбке. - Больше ничего не случиться... Понимаешь? - Ты решила... – у него гулко забилось сердце. - А что, не заметно? – она положила ему руки на плечи и тихо тряхнула, заглянув в застывшие глаза. - Эй! Ты где, а? Пойдём... Уже темно... Бабушка ждёт! Она обхватила его руку и прижалась головой к плечу. Они медленно дошли до крыльца. - Ты только не провожай, мня завтра, ладно? - Ну, я пошла? – счастливо улыбаясь, спросила Катя. - ... Подожди... - Я вернусь! – Катя поднялась по ступенькам крыльца. Остановилась. Потом быстро сбежала вниз и, приподнявшись на носочках, так же быстро, поцеловала его в щёку.Снова вбежав по ступенькам – добавила: - Скоро, скоро! - и скрылась за дверью.