БАБУШКА. Тётя Варя чем-то занималась во дворе, ещё издалека увидела спешащую внучку с одной босоножкой в руке. Когда девушка подошла ближе, она удивлённо подняла брови, немного откинув назад голову. - Катенька! Что случилось? Ты мокрая вся! Ты что… - в пруд упала? Жалостливый голос бабушки всколыхнул, улегшиеся было эмоции и Катя, срывающимся голосом быстро заговорила. - Бабушка.… Там парень этот … я хотела… Я из-за него и сорвалась. …Там … доска эта.…Ну, в общем, оступилась… - Ты проходи, проходи в дом, – участливо заговорила бабушка, перебивая внучку. - Пойдем скорей… - Этот парень… Кирюша, наверное? – бабушка закрыла за собой дверь. – Это Кирилл! Это хороший парнишка, Катя! Он не мог тебя обидеть… - Хороший, не хороший, я не знаю! Вот босоножка моя утопла.… В чем ходить теперь… - Да он доста-а-анет! – протянула бабушка, улыбаясь широко. – Не беспокойся, Катенька! Парень он хороший, он не может человеку больно сделать…, я его знаю. Он тут на глазах вырос. Да ты раздевайся, снимай с себя мокрое, вытрись.… Переоденься, где твоя сумка? - Вон, у окна, бабушка, - показала одной рукой Катя, второй набрасывая полотенце себе на голову. - Ну вот! Сейчас я достану, что там у тебя?.. – Наклоняясь за сумкой, сказала баба Варя. Катя, повернулась к зеркалу, вытирая волосы. - А! Ну вот! – оживлённо произнесла бабушка. – Видишь, вот и босоножка твоя нашлась! – глядя в окно. – Я же говорила, выловит он! Катя быстро присела и взглянула в окно. Парень медленно шёл к дому. Босоножка на ремешке качалась у него на пальце. Кирилл, замедляя шаг, ещё не зная, как ему поступить, сосредоточенно посмотрел в окна. Катя быстро отскочила внутрь комнаты. - Ну! Сама выйдешь, или мне сходить! - Пожалуйста, бабушка, выйди, возьми, пожалуйста! – быстро затараторила Катя. - Ладно! – улыбаясь внучке, бабушка медленно пошла к двери. - А! Кирюша! Здравствуй! – осторожно ступая по ступенькам крыльца, держась за поручень, бабушка медленно стала двигаться навстречу. - Здравствуйте, тётя Варя! – неуверенно произнес парень, оторвавшись от забора и сделав шаг навстречу. - Тётя Варя, я не хотел, я только за руку взял её…. Ну, она, провалиться могла! Там доска, эта, знаете… - Знаю! – улыбнулась бабушка. - Да ты присядь, Кирюша, присядь! – усаживаясь на скамейку, убаюкивающее призвала она. - Да ты не волнуйся, присядь! Кирилл послушно сел рядом. Бабушка Варя явно располагала к разговору. Довольная улыбка блуждала по её лицу. Глаза были слегка сощурены. - Вот, босоножку, достал, - робко произнес Кирилл и осторожно положил на край скамейки. - Ааа…а! Хрустальный башмачок! – взяла босоножку бабушка, и почему-то стала на неё смотреть внимательно, будь-то h вправду, это был “сказочный” башмачок. Кирилл тоже осторожно улыбнулся, отвернув голову. - …Там такая грязь, не сразу отыскал…, - нескладно продолжил парень, пытаясь хоть как-то поддержать разговор. - Грязь? Какая грязь, Кирюша? Ведь наш пруд, - чистый! Правда? - Правда,…чистый…. Ил этот …, поднялся… со дна… - Кирюша? – вопросительно посмотрела на него бабушка, лукаво улыбаясь. - Что, тётя Варя? - У тебя мотоцикл ведь есть, да? - Есть… -Ты его, ведь, чем-то смазываешь, там, масло какое-то, да? - Да…, - не понимая, медленно ответил юноша. - А масло это, если, ну скажем, в цветок вылить, - что будет? - Ну, погибнет, цветок… - Верно! - А если ил из нашего пруда в цветок положить, что будет? - Ну, как что…лучше расти будет, ведь, это же удобрение…, - ил! - Вот ты сам себе и ответил – что есть грязь! - Понимаешь, Кирюша, - серьёзно заговорила бабушка, - то, что помогает “живому”, грязью быть не может, а вот, что останавливает жизнь – это и есть грязь, понимаешь? - Конечно... - Вот ты слёту всё понимаешь, Кирюша, - вздохнула бабушка. – Другие вот, живое топчут, и грязь за деньги покупают, и преклоняются перед ней…. Вот когда поймут они это, может, и жизнь изменится…. Это - важно. Очень! Кирилл внимательно и пристально смотрел в глаза бабушке. - С Вами всегда интересно говорить, тётя Варя. - Интересно? – хохотнула бабушка, - со мной?! - Тебе вот, с Катей интересней будет поговорить, - вставая со скамейки, смеялась она. - Тётя Варя! – чуть вскликнул Кирилл уходящей бабушке. - Вы, пожалуйста, передайте ей, пусть не обижается, скажите, что я…. - Вечером приходи, сам всё и скажешь,- прервала его бабушка. - А вдруг она… - Да она совсем не злится, Кирюша! Ты приходи, вечером… Бабушка вернулась в дом с задумчивой улыбкой. - Бабушка, вы, о чём разговаривали так долго? - Ну, про разное, разговаривали, про разное... - загадочно ответила бабушка. - Ты переоделась уже, молодец! Сейчас обедать будем! - мелодично говорила бабушка, расхаживая по дому. - Вот, мы словами всё бросаемся, налево, направо говорим, и без мысли часто, - так… Вдруг остановилась посредине комнаты, повернулась к внучке… - А слово, Катенька, силу великую имеет, если искренне произнесено, искренне и с чувством! Потом пошла на кухню и оттуда… - Слова для того и нужны, чтоб чувства передавать, а если так говорить, без чувств, - человек понимать тебя не asder, и получается, - вроде как обман. Да ты садись, садись за стол! Катя послушно села, следя, как любопытно говорит бабушка, стараясь не пропустить что-нибудь. -... А слова, без чувства сказанные, неискренне,- продолжала бабушка с тарелкой в руке, - пустые, и бесполезнее ветерка. - Да…,- задумчиво протянула Катя, беря ложку, - с тобой интересно говорить, я давно заметила…. Вдруг бабушка остановилась, посмотрела на внучку поверх очков, и громко засмеялась, закинув голову. - Ты чего? – удивлённо улыбнулась Катя. Часы звонко отмерили три удара. Катя открыла окно. Аромат каких-то цветов, достававших до самого подоконника, мягко заструился по комнате. - Бабушка, а парень этот, Кирилл, он что… - …Вечером придёт,- уверенно сказала бабушка, - с извинениями… - Да? А… – почему-то вскочила со стула внучка, и заходила по дому, взад – вперед. Подойдя к зеркалу, Катя молча стала себя разглядывать. Вспомнилось, как утром, парень нёс её на руках. А в глаза било солнце. Только солнце, - и ничего больше. Потом, он бережно отпустил её на траву, а её почему-то всю трясло, но не от холода. Вода в пруду была как парное молоко. Катя смотрела в зеркало широко раскрытыми, застывшими глазами. Зрачки были расширены. …Потом он странно смотрел на неё. Стоял и смотрел. Смотрел и смотрел. А она, стряхивая с себя воду, что-то ему кричала, что-то кричала… - Наверное, что-то обидное наплела...,- подумала Катя, не отрывая глаз от зеркала, но видела только его взгляд, - … и хоть бы слово сказал мне... Бабушка молча, искоса наблюдала за внучкой, вытирая посуду. Потом, отойдя от зеркала и теребя руки, Катя невесело подошла к бабушке, и, глядя через её плечо куда-то в стену, как бы про себя, но вслух, - произнесла: - Нехорошо как- то вышло, неприятно... Выходит, я сама... А он, с извинениями...- совсем тихо произнесла Катя. - Ничего, Катенька! Кирилл хоть и молодой парнишка, про боль не понаслышке знает. Он поймет. Он и мамину печаль с собой носит. - Как это?- подняла голову Катя. - Они с мамой вдвоём живут. Отец погиб у него рано, не помнит он его... Его током убило на работе. Высоким напряжением. Иришка ещё молоденькая была. Страдала очень... Потом стала в церковь ходить. Сильно верующая стала. Но, трезвость ума не потеряла, просто печальная стала. Замуж не вышла больше. - Я говорит, его чувствую, говорю с ним, а он отвечает мне, – он рядом. Как я могу, - тётя Варя! Я с ней поначалу часто вечерами сиживала. Соседей здесь нет никого. Только три дома жилых. Остальные, - на той стороне речки строятся. Там дорога асфальтовая рядом, что в город идёт. А она ничего, хорошая бабёнка, шустрая и добрая. И животные её любят. Ветеринар она. Специалист хороший, говорят. Гоняется по району, то там прививки, то эпидемия, то ещё чего. Говорят, что она и без лекарств животных иногда лечит. Придёт, говорят, погладит, накормит сама. Вот. А хозяева глядят после, а собака поправляться стала. Будь-то бы, сама по себе. - Иногда скажет мне, - Кирюша у меня, всё один, да один. С работой такой, совсем времени не хватает на него. Так вот и живут. Да... Бабушка сняла передник и молча взглянула Кате в лицо. Потом улыбнулась широко. - А знаешь, Катенька, как он рисует! - Что рисует? - Природу больше. Тут места такие у нас! Холмы, горушки, ручьи. Лес старый, нетронутый. Красота несказанная. Сосны вековые стоят, как в сказке! Не то, что около городов. Весь лес пересажен уже, и не раз. - Почему лес нетронутый, бабушка? - Я так думаю, что вывозить невозможно отсюда. Овраги, да склоны. Холмики. На чём тут проедешь? Вот и обошли стороной край наш. - Может чайку горяченького? - Ага! – сразу согласилась Катя. - А Кирилл, - продолжила бабушка, зажигая газ, - он всё тут обошёл кругом. Уйдёт с бумагой и рисует, рисует. Я смотрела всё. У него весь дом в картинах этих. Всё как живое. Чудно! Он природу - чувствует. Изнутри видит. Так-то. А недавно, Иришка, мне рассказывала, мама его, приезжал брат её из города с семьёй, отдохнуть у нас, от суеты ихней. Так вот, походил, говорит, походил по дому, - всё смотрел. Долго всё смотрел. Потом подошёл к Кириллу и серьёзно так, говорит. - А ты бы не хотел продать несколько картин? Рамы я сам подберу. Забрал с собой несколько, не помню сколько. Через некоторое время приехал, и деньги Кириллу подаёт. А он матери. Ирина говорит: “Я посмотрела и ахнула! Мне говорит, три месяца работать надо за такие деньги”. Дядя у него ещё попросил несколько картин. А потом, показал ему папку какую-то, долго объяснял, и спросил, может ли он иллюстрации какие-то сделать. Дядя у него в агентстве каком-то работает, или в издательстве, - не запомнила я. Кирилл согласился, только с условием, что будет делать только то, что понравится. Дядя ему сказа тогда, что если дело пойдёт, работой его завалит. А он привык больше - живопись. Ну, давай, попьём чайку. Садись. Садись! - С ребятишками мало гуляет, - отхлебнув, продолжила бабушка.- Один портрет у него дома висит. Мамин. Я его спросила как-то: “Кирюша, мама у тебя на портрете очень хорошо получилась, лучше, чем на фото, только она нерадостная какая- то”. А он мне говорит: “ Я бы хотел её, тётя Варя, радостной сделать, только не знаю как…”. Вот и получается, Катенька, что он мамину печаль с собой носит. Катя медленно поднялась со стула, дошла до двери. - Бабушка, я в саду погуляю, поделаю что-нибудь. …Может, полить что надо? - Сходи, сходи, погуляй. Можешь и полить. Увидишь что, подсохло, то и полей! Часы беспощадно отмеряли время, звонко пробив пять раз. Внучка вернулась их сада повеселевшей. - Бабушка, у тебя лейка худая, из-под рыльца течет!.. А цветы так пахнут, так пахнут! Аромат такой! А у нас дома некуда посадить, только на балконе... А на подоконнике зимой, не пахнут совсем, - тараторила довольная девушка, вертясь у зеркала. - Да, старая лейка, прохудилась совсем, - согласилась бабушка, поглядывая на внучку. Катя всё вертелась у зеркала, расправляя на себе новую jntrnwjs, поворачиваясь, то одним боком, то другим. - Смотри, дырку в полу провертишь! - Ха – ха – ха! – донеслось из комнаты. Кирилл уже давно подошёл к дому, но стоял за кустом сирени, вне видимости. То ли волнуясь, то ли считая, что вечер ещё не наступил, никак не решался подойти к окнам. В уме он выстраивал, как и что скажет при встрече с Катей, но путного ничего не выходило. Он всё боялся, что она выйдет на крыльцо, и скажет, что-нибудь вроде: - “Ну, что тебе ещё?” Если вообще выйдет... Вконец замучив себя сомнениями, он кашлянул, прочищая горло, и решительно зашагал к дому, но, подойдя к самым окнам ноги, как-то отяжелели, и Кирилл сев на скамейку, и решил просто ждать. - А вот, и Кирюша подошёл! – увидев через окно первой, сообщила бабушка. - Где? - Так вон, на скамеечке сидит, ветку грызёт! – весело пропела баба Варя. Катя несмело подошла к двери, остановилась, нерешительно посмотрев в бабушкину сторону. - Ну, я пойду, бабушка... - Беги, беги, стрекоза! Девушка похлопала себя несколько раз по щекам и открыла дверь.